Полотенца
Под платами в сундуке живёт чудо. Домовушка заранее от счастья приплясывает, что увидит это. Там старые, сотканные и украшенные Анфимовной до свадьбы полотенца. Длинное небелёное полотно с одного краю украшено неширокой – в ладонь всего – красной тканой полосой со старинным орнаментом: всё хитрые кресты да домики и с изнанки узор не такой, как снаружи, а всё узор. А с другого краю – такое же красное тканьё, но уже длинное, там уже не только кресты, а и петухи, и всадники, и избы, и чего только не углядишь в сочетании прямых углов да ромбов. Но на этом красота не кончается. Под узором тонкая белая полоса, а потом идёт особое кружево, которое делали, выдёргивая из полотна нити утка, переплетая их и перевязывая особым образом нити основы. Специальными крючками когда-то ловко делала это Катерина на больших прямоугольных пяльцах. Много таких полотенец по старинным матерниным-бабушкиным образцам она себе выделала, а осталось вот одно, еле живое, с проеденной щёлоком да временем тканью, и два узорочья, срезанных со старых истлевших уже.
Вслед за полотенцем идут вязанные Катериной накидки на подушки, подборы под кровати да маленькие занавески, как в старину делали: в полотна беленькие с неброским кружевом или вышивкой снизу.
Вот это то, что Домовушка чудом называет. Из простого станка, из качания ног, приводящих челнок в движение, из рук, поднимающих и опускающих планку, из памяти, помогающей чередовать верно белые и красные нитки, из тёмных длинных зимних вечеров и ночей, керосиновой лампы, старых песен и девичьих невеликих секретов появилось это чудо, и хоть век его короток, да всё дольше, чем у капронового жёсткого тюля да у вафельных отрезов, что сейчас в ходу.